Николай поединок. Николай поединок Поединок николай

Поединок
Рассказ – быль.

Солнце клонилось к закату. Филька, понукивая лошадей, поглядывал на узкую полоску некошеной луговой травы.
-Сегодня надо докосить, - по-взрослому рассуждал он, - а завтра переехать поближе к хутору. За день скошенная трава подсохнет, и можно сгребать сено. Эх! – вздохнул он, - бабы с «зеленым пожаром» в огородной бригаде воюют, а время упускать нельзя, пересохнет сено. Молоко-то у коровы на языке. Правильно мать говорит: «Что потопаешь, то и по-лопаешь».
Он устало потянулся к солдатской фляжке, которая была приторочена к металлическому сидению косилки, качнул ее…
-Вот черт! Вода кончилась, тут и так некогда, придется топать по воду.
Подросток натянул вожжи. Стрекотание косилки смолкло. Наступила тишина. В ушах звенело. В эту звенящую тишину как-то внезапно влились и щебетанье птиц, и стрекотание цикад, и пофыркивание лошадей. А с балки, густо поросшей камышом, доносилось кваканье лягушек. Филипп знал, что с наступлением сумерек лягушки начнут свой концерт, который загремит сильнее, когда на землю падет мгла, и огласит всю балку звонкими лягушачьими хорами.
Парнишка спрыгнул на землю. В затекших ногах ощутил легкое покалывание и неприятную дрожь, словно земля колыхалась. Постоял, прислушиваясь ко всей этой какофонии, и какой-то неуверенной походкой подошел к лошадям. Он освободил их от удил, похлопал по вздрагивающим от наседающей мошкары спинам, заботливо сказал:
-Отдыхайте.
Он отстегнул фляжку и зашагал через скошенный луг к камышам. Они тянулись зеленой стеной и уходили далеко-далеко вдоль небольшой речушки, изредка отступая от берега и образуя тихие плеса. Любил Филипп с хуторскими ребятишками ранним утром окунуться в чистую прохладу речной воды, отражающей в себе голубизну неба. Для этого они и выбирали вот такие тихие заводи. Но сейчас было не до мальчишеских забав.
Филька спустился с обрыва, размытого половодьями, и зашагал по густой траве, огибая раскидистые кусты дурмана, и острые как бритва осоки, к едва заметной в камышах тропинке. Она убегала вглубь, виляя между нежными побегами стройного камыша и прошлогоднего сухостоя. Где-то рядом слышался писк камышанки, и, казалось, вот только раздвинь эту чащу стеблей и ты увидишь маленькую юркую пичужку.
Тропка выводила на небольшой островок. Здесь росла раскидистая верба. Место это Филипп знал давно. До войны отец брал его с собой на охоту.
У подножья этой видавшей виды вербы они еще тогда вырыли копанку и обложили ее камнем. Здесь отец любил отдыхать. И, пожалуй, больше нигде не было чище и студеней этой воды.
Камыши стали реже, и Филипп увидел изрытую, развороченную почву. Паренек,недоумевая, остановился. В его сознании вертелись мысли: «Кто мог так раз ворочать почву? Свиньи? Но откуда им взяться на этом островке?» Он прислушался. Из многоголосого шума обитателей этих камышей он уловил похрюкивание, которое доносилось со стороны вербы. Любопытство одолело оторопь, и он начал подкрадываться к источнику столь знакомых звуков. В тени старого дерева, развалившись, мирно похрюкивала огромная свинья.
-Вот это да! – чуть не закричал Филипп, - на весь хутор хватит!
Но, зная нрав бродячих животных или, как их теперь называли «бесхозных», он, замирая и почти не дыша, начал пятиться. Филипп не сомневался, так далеко от хутора могла забраться только «бесхозная».
Когда фашисты наступали, животных эвакуировали. Их гуртами гнали мимо их хуторка в тыл. Враг часто бомбил отступающие советские войска. Напуганные воем и разрывами бомб животные разбегались по степям, забредая в камыши, заросли и балки. Они постепенно дичали. У безобидного животного просыпались звериные инстинкты.
Филипп взял из брички вилы, отстегнул с лошадей вожжи и побежал обратно на островок. На ходу он мастерил аркан. Осторожно, стараясь не шуршать, стал подкрадываться к животному. Короткий в один порыв ветер пробежал по камышам, на ходу скрипнул сломанной веткой вербы, затих. Филипп замер. Старое корявое дуплистое дерево было рядом, и ему не хотелось заранее нарушать мерное похрюкивание.
-Только бы не спугнуть, только бы не спугнуть, - проносилось в возбужденном мозгу.
Он крепче сжал черенок вил, к острию которых приторочил петлю. С замирающим дыханием прислонился к дереву. Он привязал один конец вожжи к крепкому суку и стал заводить петлю под голову и переднюю ногу свиньи. Животное, почувствовав опасность, резко вскочило. Воспользовавшись моментом, Филипп захлестнул петлю и отпрянул в сторону. Свинья испуганно рванулась, вожжи натянулись. Петля, попав между передними и задними ногами, крепко о плелась вокруг туловища.
-Ага! Попалась! - по-мальчишески задорно закричал он.
Натянувшись, вожжи опрокинули свинью набок, но та ловко вскочила на ноги, рванулась и вновь завалилась на-бок. Она дико визжала, рвалась, падала, но вновь вскакивала, пытаясь освободиться. И, по-видимому, устав, притихла. Она опустила голову, ее длинные уши, почти прикрывавшие маленькие глаза, покачивались по мере того, как она неуклюже оглядывала поляну. Нижняя челюсть от-висла, оголив довольно – таки мощные клыки, маленькие, налитые кровью глаза, уставились на Филиппа. Постояв, она вдруг ринулась на подростка. Паренек ловко огрел ее вилами по жирному туловищу и отскочил в сторону, вожжи натянулись, передние ноги подкосились, и она снова грохнулась на землю, но тут же вскочила.
-Ух, ты моя красавица, напугала, ой как напугала, дуреха, - держа вилы на изготовке, Филипп начал медленно приближаться к «Бесхозной». Та, опустив голову, пятилась назад.
- Вот и договорились, так бы и давно, устала, напрыгалась, - преследуя ее, говорил паренек. Пойдешь, пойдешь, голубушка, никуда ты не денешься, и не такая ты уж и страшная.
Свинья отступала. Поравнявшись с деревом, Филипп отвязал вожжи и начал подталкивать вилами «Бесхозную» к тропинке. Свинья неохотно, но отступая, шла туда, куда ее направлял паренек, а гнал он ее к бричке. Здесь он привязал вожжи, запряг лошадей в бричку и под уздцы медленно повел странную процессию в сторону хутора.
В хутор Филипп возвратился затемно. Утомленная долгим переходом свинья еле переставляла ноги. Выбежавшие из землянки братишки и сестренка зашумели:
-Мама, мама, Илька свинку помал, - кричал самый маленький.
Из землянки вышла Анна – мать этих карапузов. Она подхватила мальца, прижала к груди.
-Ты чего Николка, расшумелся, - целуя мальца, говорила Анна, направляясь к старшому.
-Ты где это припозднился?
-Да вот, хозяйство привел.
-Снова бродячая?
-На острове поймал.
Он уже смело обращался с одичавшим животным. По хозяйски подошел к свинье, почесал ее приговаривая:
-Устала, находилась сегодня, ну ничего до выходных посидишь на цепи, а там видно будет. – И, уже обращаясь к малышам, добавил строго, - А вы смотрите у меня, не лезьте к ней, зверь - он и есть зверь.
Деловито, как это бывало, делал отец, он закрепил цепь, которую пропустил под брюхом животного, взял кол. Он отвел свинью на зеленую лужайку неподалеку от дома и вбил кол в землю. Вожжи вновь закрепил на лошадях, взял у матери Николку и сказал:
- Мы, мама, лошадей отгоним. Заодно и прокатимся, - сажая младшего в бричку на свежее сено, по-деловому распорядился Филипп. Петра и Лизу приглашать было не надо, они уже сидели на бричке. – Поехали, - подергивая вожжи, сказал он. – Мы быстро, мама, сенца лошадям лишь задам, пусть подкрепятся, а то завтра пораньше надо выехать, докосить немного осталось.
-Не задерживайся, ужин остынет, - уже вдогонку крикнула мать.
Неделя была на исходе. Свинья еще не привыкла к людям и при их приближении угрожающе раскрывала пасть. Филипп с ранней зарей уезжал в поле. Анна уходила на ферму доить коров. Маленькая худенькая, но всегда подвижная женщина успевала все; и коров подоить, и детей накормить, прибраться по дому. Помимо своих детей, она вместе с бабкой Глашей присматривала за всей детворой хутора. В эти июльские дни все жители хутора с раннего утра были уже в поле. Работали в основном бабы, подростки, да старики, мужики воевали.
С фронта приходили радостные вести. Наши войска перешли в наступление и теперь освобождают один город за другим. Где-то там воюет и муж Анны. За последние месяцы от мужа она не получила ни одной весточки. Украдкой Анна смахивала слезу с утомленных глаз, а по ночам частенько плакала, чтобы дети не видели: - «Слезами горю не поможешь», - говорила она.
В этот ясный, солнечный день, управившись с обеденной дойкой на ферме, Анна суетилась у раскаленной плиты, готовя детям обед. Они под присмотром бабы Глаши играли неподалеку от речушки, которая пробегала через их хутор и делила его по полам.
Притомленная полуденной жарой старуха устроилась в тени под кустом шиповника. Отсюда ей хорошо было видно, как резвились дети, около огромной ямы, оставленной взрывом авиационной бомбы. Поодаль, на пригорке, стоял полуразрушенный снарядами сарай, вокруг него буйно поросла зелень. Сюда и привел свою добычу Филипп. Он вбил в землю довольно таки большой прут, пропустив его предварительно в звено цепи, чтобы свинья паслась на свежей сочной траве. Свинья, наевшись, зарылась в прохладную землю и дремала.
Дети играли в прятки. На дне воронки, закрыв лицо руками, лежала старшая сестра Николки Лиза. Она громко считала:
-Раз, два, три, четыре, пять. Кто не схоронился, я не виноват.
Все играющие разбежались в разные стороны прятаться. Двое ребят нашли укрытие в развалинах сарая. Свинья по-чувствовала посторонних, лениво встала, похрюкивая, жадно втянула ноздрями воздух.
Просчитав, как было договорено, два раза, Лиза выбралась из ямы. Николка спрятался тут же. Сестра сразу же заметила торчавшую из-за бруствера воронки русоволосую голову, но прошла мимо, делая вид, что не заметила брата. Николка подскочил, побежал,споткнулся и кувырком скатился на дно воронки. Он ушибся, но, не замечая боли, радостно кричал, хлопая маленькой ладошкой по утрамбованной в одном месте земле.
-Тук, тук, сам за себя! Сам за себя!
Лиза отошла довольно-таки далеко от воронки, и вдруг один из ребят, прятавшихся в развалинах сарая, стремглав понесся к яме. Свинья ринулась вслед за бегущим. Она рванула цепь с такой силой, что прут почти выскочил из земли. Лиза опередила бегущего, буквально, скатилась в яму и первая дотронулась до утрамбованного места рукой, закричала:
-Тук, тук Петя! Тук, тук, Петя!
-Эх ты, Петка, не смог сам за себя, – упрекал Николка брата, - а я как побегу, как побегу и пейвый.
-Ты у нас Коля молодец, ты же у нас самый быстрый, - тяжело дыша, говорил Петро. Он знал, что теперь ему придется жмуриться, в следующий кон он будет искать прячущихся товарищей по игре.
Лиза, застукав первого, теперь смело все дальше и дальше стала отходить от ямы, разыскивая остальных. Из развалин сарая вырвался еще один паренек и, очертя голову, понесся к яме. Он не вбежал, а, буквально, съехал на заднице, что привело Николку в восторг. Он хлопал в ладоши и, смеясь, кричал, не выговаривая слова.
-Моядес, моядес Витка, пейвый успел.
Кто-то из детей с ужасом в голосе закричал: - Свинья! Свинья!
Она, гремя цепью, переваливала через бруствер воронки. Детвора как горох высыпалась из ямы. Николка бросился следом. Его русоволосая голова уже показалась над бруствером, но край ямы под его ногами осыпался, и он сполз назад. Он не ревел, но всем своим детским сознанием понимал грозящую опасность и старался всеми силами вы-браться из ямы, в которую сползала огромная свинья.
Она носом поддела почву, утоптанную детворой, обнюхала ее, ковырнув еще разок – другой, и устремилась за ребенком. Николка в это время переваливал через бруствер. Свинья выбралась из ямы и устремилась за убегающим. Несмотря на огромную тушу, свинья довольно-таки резво неслась за малышом. Николка, услышав звон цепи, оглянулся. Свинья была почти рядом, малыш от страха споткнулся и упал. Огромная туша с разгона пронеслась через маленькое худенькое тельце.
Детский крик разнесся далеко окрест. Задремавшая было бабка Глаша, вскочила. Недоуменно озираясь, она не могла понять, в чем дело, а когда разобралась, кинулась на выручку ребенку. Николка вскочил, пытаясь бежать, но был подсечен цепью и вновь рухнул на землю. Свинья остановилась, вернулась к распростертому тельцу, поддала его носом и схватила зубами за худенькую детскую грудь.
Подоспевшая бабка бросилась на выручку ребенку. Но свинья, почувствовавшая запах крови, оскалила окровавленные клыки, ринулась навстречу. Бабка и осмелевшая детвора кричали, набегали на свинью, но каждый раз с ужасом разбегались.
Анна большим ножом секла капусту. Она решила приготовить к ужину борщ. До ее слуха не доносился шум улицы, но сердце матери инстинктивно почувствовало какую-то
опасность. Она вышла на улицу. Там у ручья, недалеко от бомбовой воронки, она увидела снующих детей, вопящую и махающую руками бабку. Анна еще не поняла, что случилось, но уже бежала к детям. Запыхавшись, ворвалась в толпу и на миг оцепенела.
Пронзительный, душераздирающий крик матери разорвал на мгновение установившуюся тишину. Глаза ее расширились, она рванулась к сыну, судорожно корчившемуся на земле рядом с раскрытой пастью зверя. Свинья метнулась в ее сторону. Маленькая худенькая Анна увернулась, это спасло ее от прямого удара клыков. В руках Анна сжимала кухонный нож, которым только что крошила капусту. Свинья, промахнувшись, дико взвизгнула, и, несмотря на свою огромную тушу, крутанулась так ловко, что Анна еле успела увернуться. Она видела, как цепь, словно змея проползла по телу сына. Окровавленное тельце трепых- нулось. Сердце матери пронзила острая боль. Мозг лихорадочно работал. В этот момент она не думала об опасности, грозящей ей самой. Она лихорадочно соображала, как суметь увести эту мерзкую тварь подальше от тела ребенка.
В следующий миг свинья вновь бросилась в ее сторону. Анна увернулась и немного отбежала. Озверевшее животное рванулось к ней, Анна, как будто спотыкаясь, вновь отбежала в сторону. Детвора вместе с бабкой Глашей, пораженные этим страшным зрелищем, орали и кричали ей:
-Спасайся! Спасайся!
Но Анна не спасалась, она вновь бросилась к свинье и тут же отпрянула назад. Та, рассвирепев, метнулась за ней. Анна побежала, споткнулась и упала. Раздался звонкий, пронзительный крик детворы. Баба Глаша закрыла лицо руками. Она уже представляла истоптанную, растерзанную Анну и беспомощно осела. Но Анна не споткнулась, она специально упала, откатившись в сторону, пропустив, таким образом свинью, словно торпеду мчавшуюся по пятам. Одно мгновение и цепь, ползущая сзади свиньи, оказалась в ее руках. Всем своим маленьким телом Анна словно вросла в землю. Страшной силы рывок опрокинул ее, но натянутая цепь, подсекла задние ноги свиньи, и та рухнула наземь. Доли секунды и обе на ногах. По-звериному сверкающие, налитые кровью глаза свиньи и истом- ленные страшным видением глаза матери встретились. Лапоухая, опомнившись, мотнула головой, ринулась на женщину. Анна, увернувшись, отпрянула в сторону, и оказавшись
с боку свиньи, вцепилась в ее огромные уши. Та завизжала, запрыгала, замахала головой, пытаясь сбросить с себя эту не тяжелую ношу. Но Анна словно приросла к этой жирной, ненавистной туше. Все смолкло. Только звяканье цепи, да повизгивание «лопоухой» нарушали тишину.
Борьба длилась долго, но вот, изловчившись, Анна вонзила нож в шею озверевшей твари. Дикий визг свиньи огласил окрест. Она с невероятной силой метнулась в сторону, захрипела, подскочила вверх, стряхивая с себя хрупкую женщину. Анна не удержалась и отлетела далеко в сторону.
Свинья, не смотря на неуклюжесть, как пантера ринулась к своей жертве, но, запутавшись в цепи, упала. Обессилившая в неравной схватке Анна поднялась, она не прыгнула, а скорее свалилась на жирную тушу и успела нанести еще несколько ударов ножом в шею запутавшейся в цепи твари. Ударом ноги свинья разорвала юбку и, оставив кровавый след на бедре Анны, откинула ее в сторону. Анна в этот миг не чувствовала боли, она вновь ринулась к лежавшей и извивающейся туше. И уже не помня себя, наносила и наносила, ей удары ножом пока та не затихла.
Анна поднялась и, шатаясь, пошла к окровавленному тельцу ребенка. Платье ее было изодрано. Оголенные места тела зияли багряными ссадинами, кровоточащими во многих местах. Она опустилась на колени, осторожно подняла бездыханное тело сына и, держа его на вытянутых вперед руках, пошла к своей землянке. Светлые волосы ее стали белыми. По худеньким впалым щекам неудержимо катились слезы. Она шла, глядя куда-то вперед.
Искусанные губы ее тихо шептали:
-Прости, прости родной, не уберегла…
Кому предназначались эти слова? То ли Николке, безжизненно лежащему на ее руках, то ли фронтовику-мужу.
Узнав о том, что случилось, Филипп как-то осунулся, помрачнел. Он ходил убитый горем, проклиная войну и себя за то, что привел и не убил этого зверя.
Спустя несколько дней, Николка очнулся. Он словно в тумане, увидел склонившееся над ним лицо матери. Когда сын открыл глаза, Анна заулыбалась, а по щекам ее покатились слезы. Еле слышно мальчонка прошептал:
-Не пьячь, мама…
Анна, вытирая неудержимо льющиеся слезы, улыбаясь, и прошептала в ответ:
-Ничего, ничего сынок, слезы от радости, что ты жив. Ты у меня сильный. Скоро папка побьет фашистов и домой вернется, а ты ему скажешь: «Вот, какой я сильный, вот я как вырос!»

Николаев Владимир Ефимыч - персонаж повести А. И. Куприна «Поединок», поручик, муж Шурочки . Каждый офицер в повести наделен яркой индивидуальностью и личностной характеристикой. Если Осадчий - это воплощение грубости и бесчеловечности, Световидов - остряк и шулер, Бек-Агамалов - дикарь, то Николаев - это бездарный поручик с тупыми глазами и бычьим упрямством. Он уже в третий раз сдает экзамен в академию, и каждый раз проваливает его. Его жена, Александра Петровна, она же Шурочка, всячески пытается помочь ему с поступлением, так как мечтает вырваться из провинциального гарнизона в столицу. Она и сама давно усвоила программу экзамену, а у Володи никак не получалось.

К подпоручику Ромашову у него двойственное отношение. С одной стороны, он не возражает против его вечерних визитов, с другой - он недоволен повышенным вниманием Ромашова к Шурочке. Отношения между этими двумя офицерами совсем разладились после того, как Николаеву стали поступать анонимки. На одном из субботних офицерских собраний они окончательно переругались, а офицерский суд постановил, что конфликт может разрешить только поединок. Шурочка всерьез забеспокоилась положением дел и пришла просить Ромашова не убивать ее мужа, ведь она столько лет отдала его карьере. Взамен она обещала предупредить Николаева тоже не убивать Ромочку. В конце повести Ромашов все же погиб от руки Николаева.

Поединок. Выпуск 2

Сборник открывает повесть «Под копытами кентавра», в которой рассказывается о первых днях и предыстории мятежа фашистских ультра в Чили. Повесть «Пропавшие без вести» посвящена советским морякам, действие ее происходит во время Великой Отечественной войны. Герой повести А. Голубева «Пломба» - инспектор уголовного розыска Воронов.

В книге помещены пять рассказов В. Осипова, Б. Воробьева, Э. Маркина, Э. Хруцкого, М. Барышева.

ПОВЕСТИ

Николай АГАЯНЦ, Валентин МАШКИН

ПОД КОПЫТАМИ КЕНТАВРА

Чилийским демократам и патриотам посвящают эту книгу авторы

САНТЬЯГО. ПРЕЗИДЕНТ САЛЬВАДОР АЛЬЕНДЕ ОБЪЯВИТ СЕГОДНЯ О ВАЖНОМ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОМ ПЛАНЕ, ПРЕДУСМАТРИВАЮЩЕМ МЕРЫ ПО ОЗДОРОВЛЕНИЮ ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКОЙ ОБСТАНОВКИ В ЭТОЙ НЕСПОКОЙНОЙ ЛАТИНОАМЕРИКАНСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ. ПОДРОБНОСТИ ПЛАНА ПОКА НЕИЗВЕСТНЫ.

Фрэнк отдал телеграмму бою:

Поторопись, малыш! Отправишь по пресс-тарифу.

Покосился на часы, висевшие у изголовья кровати. Четверть первого. Черт возьми, уже наступило 11 сентября. Ничего, в дневной выпуск газеты сообщение все равно поспевает.

Он устал.

От. суеты и неразберихи последних недель.

От своей профессии.

От самого себя.

Он устал и, как это иногда бывает, именно поэтому долго не мог уснуть. Ворочался с боку на бок. Курил. И в конце концов принял таблетку снотворного. Незадолго до рассвета сквозь тягучую полудрему ему почудилось - или не почудилось? - что в шелест весеннего дождя ворвался скрежет и лязг гусениц.

Зазвонил телефон:

Доброе утро, сеньор. Вы просили позвонить в восемь часов. - В «Каррера-Хилтоне», принадлежавшем американской компании, все служащие были отменно вышколены и на резкость пунктуальны.

Спасибо, сеньорита, - поблагодарил Фрэнк.

Завтрак заказал в номер. Пока принесут, он успеет принять душ и побриться.

Холодная вода немного взбодрила. Подравнивая холеную бородку, Фрэнк уже вполне умиротворенно подмигнул собственному отражению в зеркале. Не так ты и стар, Фрэнсис О’Тул, многоопытный корреспондент нескольких солидных газет и журналов! И женским вниманием не обойден. Всего сорок три, в конце-то концов!

Официант вкатил в номер столик: тихо звякнул лед в стакане с соком. Снял крышку с серебряного блюда, на котором покоилась роскошная глазунья, обрамленная ломтиками румяного бекона. Налил кофе в чашку и удалился, поблагодарив легким поклоном за щедрые по нынешним временам чаевые: пачку «Честерфилда».

Но завтрак, начатый неспешно и с удовольствием, завершить не удалось. Задребезжали оконные стекла. Фрэнк вышел на балкон. Низко над площадью Конституции, над президентским дворцом «Ла Монеда», с ревом пронеслось звено истребителей-бомбардировщиков с опознавательными знаками чилийских ВВС. «Хаукер-хантеры», - механически отметил он про себя, - из тех, что совсем недавно куплены в Англии. - И лишь потом мелькнула догадка: - Неужто началось?»

О’Тул вернулся в комнату. Торопливо включил приемник. «Агрикультура» - станция оппозиционеров - передавала бравурный марш. Фрэнк взялся было за ручку настройки, чтобы поймать другую программу, но тут музыка стихла и диктор объявил:

«Внимание, внимание! Повторяем сообщение из Вальпараисо. Сегодня утром в этом городе патриотически настроенные солдаты и офицеры морской пехоты взяли власть в свои руки. Над нашей многострадальной родиной вновь восходит звезда Свободы!»

И опять торжествующие, ликующие звуки военного оркестра. Стрелка поползла дальше по шкале. Некоторые радиостанции почему-то молчали. И вдруг - приглушенный треском и шорохом помех - в комнату пробился хорошо знакомый голос Сальвадора Альенде:

«...В Вальпараисо на флоте поднят мятеж. Над президентским дворцом кружат боевые самолеты. Не исключена возможность, что нас обстреляют... Трудящиеся должны с оружием в руках встать на защиту своего правительства!»

Помехи усилились. Некоторые слова стали едва различимы:

«...Безответственные элементы требуют моей отставки. Я заявляю, что не уйду со своего поста и до последнего дыхания буду защищать власть, данную народом... Перед лицом всей страны я обличаю предательство тех военных, которые нарушили присягу...»

Речь президента оборвалась. Одновременно в открытую дверь балкона эхо донесло раскаты отдаленного взрыва. За ним последовал еще один. Авиация бомбила ретрансляционные вышки на окраине Сантьяго. Но об этом Фрэнк О’Тул узнает гораздо позже. А пока, прихватив репортерский кофр с диктофоном и фотокамерой, он направился к лифту. Скорей в город!

Внизу, в холле, толпились постояльцы и служащие отеля. Их тревожный настрой разительно не соответствовал благодушной изысканности зала с его зимним садом, где щебетали в клетках редкие птицы, с абстрактными картинами на стенах и деревянными скульптурами, с экзотическими рыбками в аквариумах.

У широких стеклянных дверей Фрэнк столкнулся со своими коллегами-журналистами. Тут были француз Марсель Риво из «Орор», вертлявый испанец Фернандо Крус, работавший на агентство ЕФЕ, два англичанина из Би-Би-Си, несколько американцев и его соотечественник - дипломатический обозреватель газеты «Ла пресс» Жак Леспер-Медок.

Привет, Фрэнк! Куда тебя несет?

Привет, Жак. Ко дворцу «Ла Монеда», разумеется...

А этих не видишь? - раздраженно кивнул Леспер-Медок в сторону солдат у входа в «Каррера-Хилтон». Лучи солнца холодно поблескивали на примкнутых штыках карабинов.

Значит, введен комендантский час?

Де-факто, если хочешь...

Надо обязательно, во что бы то ни стало, выбраться отсюда. А что, если?.. Ни с кем не делясь внезапно возникшим планом, Фрэнк сбежал по служебной лестнице в подземный гараж. Но и там стояли часовые в мрачных серо-зеленых мундирах прусского образца.

Назад! - штык почти коснулся груди О’Тула.

Что здесь происходит, сержант? - послышался начальственный голос из глубины гаража. Лавируя между машинами, к ним приближался невысокий тучный офицер.

«Да это полковник Кастельяно! Вот уж повезло так повезло! Похоже, я действительно родился с серебряной ложкой во рту», - подумал О’Тул.

Образование:

• Одесский технологический институт пищевой промышленности им. М. Ломоносова (1991 г.), инженер-механик, специальность «Машины и аппараты пищевых производств».

Карьера:

• С 1992 г. - аппаратчик мукомольного производства технологического цеха, старший мастер, начальник транспортного цеха Севастопольского комбината хлебопродуктов.
• С 1999 г. - заместитель директора по коммерческим вопросам ГП ГАК «Хлеб Украины» Севастопольского комбината хлебопродуктов.
• 2000 г. - генеральный директор ЧП.
• С 2000 - председатель правления, зампредседателя правления по экономической и финансово-хозяйственной деятельности, председатель правления по производству ОАО «Урожайненский комбинат хлебопродуктов» АР Крым.
• С 2002 г. - директор «Объединение сбыта и торговли ГП «Севастопольский хлебокомбинат им. Кирова».
• 2006 г. - директор ГП ГАК «Хлеб Украины» Севастопольского комбината хлебопродуктов.
• С апреля 2006 по декабрь 2008 г. - первый заместитель председателя Государственной инспекции контроля качества сельхозпродукции и мониторинга ее рынка.
• С января 2009 по май 2010 г. - заместитель председателя Государственной службы по охране прав на сорта растений.
• С 31 мая по 29 декабря 2010 г. - председатель Государственной инспекции по контролю качества сельскохозяйственной продукции и мониторинга ее рынка.
• С 28 декабря 2010 г. по 18 ноября 2011 г. - председатель Государственной инспекции сельского хозяйства Украины.
• В июне 2011 г. - Удостоен звания госслужащего 3-го ранга.
• С января 2012 г. - первый заместитель председателя Государственной инспекции по ценам.
• 25 марта 2014 г. распоряжением Кабмина №247-р .
• 16 октября 2014 г. главы Госсельхозинспекции по собственному желанию.
• В дальнейшем занимает должность заместителя главы Всеукраинской ассоциации сельских и поселочных советов.

Вчера был суд по поводу моей жалобы на беспредел, который устроил следовать СБУ.
Судья печерского суда Фаркош Юлия Анатолиевна сдержала свое обещание заставить явиться на суд прокурора В. Процишена , который вот почти пол-года успешно увиливал от всех слушаний в судах и усердно давал «отписки» на любые обращения и жалобы в прокуратуру, администрацию президента и т.п. (и как оно все попадало к одному и тому же лицу:), тем более, что жалобы были на бездеятельность этого самого прокурора)…

Итак, прокурор явился. Улыбаясь, радостный, понимающий свою беззаказанность и понимая, что у него «все схвачено». Наверняка заранее знающая, какой будет результат суда…

Увидел перед кабинетом суда меня и радостно спросило: вы к судье Фаркош? Я подтвердил.

А я «Вами не навистный прокурор». (Думаю, он даже не отличает ненависть от презрения… Я презираю эту преступную группировку, состоящую из представителей СБУ, прокуратуры и суда. Я презираю их т.к. вместо того, чтоб бороться за справедливость в Украине создает кровавый бизнес на жизнях других людей, отжимаются бизнесы.)

Я спросил, почему он не является на суды. Он ответил: ох я такой занятый, такой занятый… У меня столько много жалоб, которые приходится рассматривать… (Смешно, видимо он не понимает, что жалоб столько много потому, что жалобы РЕАЛЬНО не рассматриваются, а пишутся отписки. Жалоб столько много потому, что все силовые органы, суды и прокуратура чихать хотели на Законы Украины. Потому, что они только и занимаются тем, что отжимают бизнесы и всячески издеваются над Народом)…

Спросил так же, почему не возбуждено уголовное дело против следователя СБУ, которое суд обязал возбудить ПРОКУРАТУРУ еще пол-года назад. На что он ответил: я эту жалобу не видел, этим занимаюсь не я. (Смешно то, что фактически обязывал суд внести в реестр криминальных дел того самого Процишена и понятно дело, он это решение не видеть не мог:). Но, видимо, беря пример у Путина он лжет и не моргает)..

Фактически, прокуратура бездействует и ничего не хочет делать. Т.к. им итак понятно, что это отжим бизнеса. Более того, они этим сами и занимались. Как же можно возбуждать уголовное дело против своих «партнеров» ???

Задал так же вопрос по поводу того, почему на письмо о возбуждения дела против следователя СБУ оно ответило полным бредом. На что, он ответил: я этого письма не видел. Видимо, я отвечал на другое письмо… А следователь СБУ не виноват — это суд решил, что нужно изъять технику… (Видимо, он страдает амнезией и раздвоением личности. Но, всем же понятно, что это не так. Они занимаются «бизнесом» за счет наших налогов и используя государственную должность…)

На суде В. Процишен краснея и сбиваясь с речи цинично объяснял, что за ГОД не смогли сделать бессмысленную экспертизу (которая ничего не должна установить, т.к. задачи перед ней стоят сменые — установить название файлов с одноименные с названием компаний с которыми я работал официально) что они БОРЯТСЯ С ТЕРРОРИЗМОМ и из-за этого у них «много работы». Видимо, под борьбой с терроризмом они имеют в виду недавно нашумевшие отжимы техники в дата-центре Харькова, где изъяли 150 серверов под формальным поводом, что якобы на них находилось 4 сепаратистких сайта… При этом, изымались сервера без разбора, кто собственник, без описи и самое главное — без смысла. Ведь известно, что на 1 сервере могут находиться тысячи сайтов !!! А это значит, что не было необходимости изымать все 150 серверов, т.к. провайдер сам бы потушил эти сайты, если бы ему сказали и если бы эти сайты РЕАЛЬНО БЫЛИ НА ЭТИХ СЕРВЕРАХ … Но, ведь повод в нашей стране редко совпадает с реальностью… Как результат — «положили» несколько тысяч сайтов украинских компаний. Такие действия СБУ можно сравнивать с терроризмом. Т.к. это приносит РЕАЛЬНЫЙ вред государству.

Цинизм и вранье, кровавые деньги — это визитная карточка текущей «власти»… Нужно признать, что этим они превзошли все «власти» предыдущих созывов вместе взятые..

И почему меня должно волновать то, что гос. органы не выполняют свою работу? Почему меня должно волновать то, что они не могут провести «экспертизу», если смысла в экспертизе даже нет. Т.к. данная экспертиза — только повод отжима у СВИДЕТЕЛЯ выдуманного дела. Без наложения ареста (т.к. если арест есть — можно защищаться) и без соблюдения законодательства, которое предписывает вернуть собственность в течении нескольких дней после изъятия или наложить арест… Но, видимо, прокурорам, СБУ и судам закон не писан…

Хочу воспользоваться возможностью и поздравить судью Фаркош Юлию Анатолиевну с новым огромным кабинетом в удобном месте на 2-м этаже Печерского суда на ул. Хрещатик в кабинете 18. Разве не символичен переход в лакомый «кабинет» с приходом «долгожданного» «прокурора-коррупционера» и решением жалобы в его пользу? Видимо, кто-то от этого дела должен получить пользу. Как же могла судья пойти против прокуратуры и отстоять СПРАВЕДЛИВОСТЬ, используя текущее законодательство? Нет, судьи против прокуратуры не идут, они с этого всего получают привилегии…

Я знаю, что данный блог читают все участники по отжиму моей собственности: прокурорчик-отжимальщик Процишен В, следователь-беспредельщик Трембач А.О, СБУ-шник начальничек Чумак О., бывший дважды начальник Держсильгосинспекции — Поединок Николай Сергеевич, директор «Держреестров» Бабченко Андрей Николаевич, судья Бортницка В.В. так вот, сообщаю вам: рано или поздно вы ответите за свой беспредел. Вы ответите за ВСЁ, что творили и творите пользуясь служебным положением. Вы будете бояться находиться в Украине, т.к. вам придется ответить за ВСЁ. Вы будете бояться уехать, т.к. и за рубежом вас будет искать интерпол. Даже если уйдете вы от всего этого. Вы закончите свою жалкую жизнь очень печально и ничтожно и на том свете вы будете гореть в котле — ВЕЧНОСТЬ!!! И Вам не помогут ЛЮБЫЕ взносы в церковь и на «благотворительность». Этим вы не искупите свою вину… Горите вечно, господа «дорогие», бойтесь отдачи за то, что натворили…